Население целого города можно было бы спасти в 2012 году с помощью экстренного стентирования...

С января по август в нашей стране были экстренно госпитализированы с острым коронарным синдромом более трети миллиона россиян, в том числе 125 тысяч – с инфарктом. Но только 25 тысячам граждан из 380 тысяч, вызвавших «скорую помощь», повезло попасть в специализированные отделения клиник, оснащенные рентгенэндоваскулярным оборудованием.

Тем больным, кому повезло, в экстренном порядке были имплантированы спасающие жизнь стенты – тонкостенные цилиндрики, вводимые в кровеносные сосуды. А 355 тысяч наших соотечественников были доставлены в обычные больницы, где многие просто не могли получить помощь в нужном объеме и по современным технологиям. Десятки тысяч из них, балансировавших между жизнью и смертью, уже умерли. Всего же в России от сердечно-сосудистых болезней за восемь месяцев нынешнего года ушли в мир иной 703 тысячи человек. Самое трагичное: 300 тысяч из них можно было бы спасти при ранней диагностике, правильном лечении, использовании высоких технологий.

Вот свежие данные американской медицинской статистики. В 2011 году от болезней сердца, инсультов, гипертонии в США умерли 752 747 человек, или 242 жителя в расчете на 100 тысяч населения (National Vital Statistics Reports, октябрь 2012 года). В России аналогичный показатель (включающий, правда, чуть больше болезней, но это принципиально картину не меняет) в прошлом году составил 749 умерших в расчете на 100 тысяч. Почему же у нас смертность от сердечно-сосудистых заболеваний в 2,5–3 раза выше, чем в США? Играет роль и образ жизни, и забота о собственном здоровье, но особое значение имеет уровень медицины. Приведу лишь один пример. В Америке ежегодно проводят 600 тысяч операций стентирования, причем 430 тысяч пациентов получают это лечение во время острых сердечных приступов, когда дорога каждая минута. Это многим спасает жизнь. У нас же в прошлом году было проведено 62 тысячи операций стентирования в связи с ишемической болезнью сердца, но только 25 тысяч – при остром коронарном синдроме. Население в США в два раза больше, тем не менее 430 тысяч и 25 тысяч – разрыв колоссальный.

Подобные хирургические вмешательства относятся к высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП), проблемам которой в последнее время у нас уделяется много внимания. Положительные сдвиги очевидны: в 2006-м такое дорогостоящее современное лечение получили 128 тысяч россиян, в 2011 году – 322,7 тысячи, а в нынешнем году ВМП затронет 360 тысяч граждан. Однако эти броские абсолютные цифры не дают ответа на главный вопрос: насколько в стране удовлетворяются потребности в высокотехнологической медицинской помощи? И здесь – засада.

Дело в том, что Минздрав на протяжении многих лет резко занижает необходимые масштабы ВМП. Это не только дезориентирует руководителей страны, но может привести к весьма печальным последствиям.

Недавний официальный ориентир Минздрава – выйти на ежегодное лечение в общей сложности 520 тысяч россиян по всем видам ВМП. Бывший министр Татьяна Голикова имела в виду эту цифру, когда говорила, что потребность в ВМП была удовлетворена в 2007 году только на треть. По планам Минздрава цели должны достичь в 2015-м, и тогда проблема будет полностью решена. Независимые специалисты пожимали плечами, но в спор с министерством не вступали. В дело включилась, однако, Счетная палата, которая в конце прошлого года глубоко исследовала проблему. «Планирование объема высокотехнологичной медицинской помощи, – подчеркивается в 66-страничном отчете аудитора Владимира Катренко, – не позволяет определить обоснованность и достоверность заявок по отношению к реальной потребности граждан в оказании ВМП». А социологический опрос, проведенный интервьюерами ВЦИОМа среди специалистов, начисто опроверг целевые ориентиры Минздрава: по мнению экспертов, существующая система покрывает реальную потребность в ВМП лишь на 20–60 %.

В «Труде» еще в начале нынешнего года на основе подробного анализа ситуации с ВМП в развитых странах, а также консультаций с авторитетным российскими специалистами была названа конкретная цифра, сильно отличающаяся от официальных установок: «В целом, по оценкам, 1,6 млн россиян нуждаются в высокотехнологичной медицинской помощи, включая онкологию» («Труд», 5 февраля, «Лукавые цифры в белом халате»). Эту публикацию министерство тогда как бы не заметило. Но нельзя и дальше закрывать глаза на очевидные факты. И вот на недавнем совещании в Калининграде премьер Дмитрий Медведев обозначил новые подходы: потребность в ВМП, по прикидкам Минздрава, пока удовлетворена меньше чем наполовину, а судя по социологическим опросам, ее доступностью удовлетворена лишь треть граждан. В 2012-м лечение охватит 360 тысяч человек, значит, в идеале высокие медицинские технологии ежегодно требуются для лечения 0,7–1 млн россиян. Цифры увеличились существенно, но в полной ли мере они отражают наши реалии?

В России сердечно-сосудистыми заболеваниями страдают 22–22, 5 млн человек. Так считает директор Научного центра сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева знаменитый хирург Лео Бокерия, который отлично знает ситуацию. В нашей стране, говорит он, необходимо проводить в год 142 тысячи операций на открытом сердце и не менее 600 тысяч операций по коронарному стентированию. А сколько проводится? В рамках бесплатной высокотехнологичной медицинской помощи в прошлом году было осуществлено, по данным Минздрава, всего 88 тысяч операций сердечно-сосудистого профиля. Потребности удовлетворяются на 12–15%.

Далее, посмотрим ситуацию с заменой больных суставов на искусственные (эндопротезирование). Потребность в России в таких хирургических вмешательствах – свыше 250 тысяч (расчеты авторитетных специалистов), а сделано было только 33 тысячи, или 13% (всего по разделу «Травматология и ортопедия» – 62 тысячи операций).

Сложим 142 тысячи, 600 тысяч, 250 тысяч... Уже получается миллион. А ведь еще необходимо ставить кардиостимуляторы (потребности удовлетворяются менее чем на четверть), требуется дорогостоящее лечение в таких областях, как онкология, нейрохирургия, офтальмология, педиатрия, сахарный диабет и т.д. По каждой позиции есть расчеты. Вот и получается, что в дорогостоящем лечении нуждаются ежегодно 1,5–1,6 млн россиян.

Оппоненты возражают: какие полтора миллиона, когда уже сегодня в некоторых новых центрах ВМП не хватает пациентов… Но на самом деле пустующие койки свидетельствуют не о полном удовлетворении потребностей, а, наоборот, о неэффективности нашей системы здравоохранения, неумении выявлять профильных больных на ранних стадиях. Миллионы наших граждан даже не подозревают, что у них начинает развиваться серьезная болезнь. Обращаются нередко к врачу, когда жить осталось всего ничего. В том числе и потому, что в поликлиниках врачей не хватает, к специалисту попасть сложно, да и квалификация часто оставляет желать лучшего. Вот с этого первичного звена и следует начинать.

А что касается высоких медицинских технологий, то и президент, и премьер, и управленцы на всех уровнях должны знать истинные потребности, чтобы видеть перспективы, выделять необходимые ресурсы и планировать работу. Для этого крайне важна качественная – то есть правдивая и полная – медицинская статистика. И, конечно же, государство не должно жалеть денег на ВМП. Иначе по показателям смертности мы так и останемся среди самых неблагополучных стран.

Источник