Я убеждённый ГКЧПист

И не скрываю, что я готовил ГКЧП всем своим поведением, публицистикой, словом к народу, который написал, «обращением семидесяти одного» к Горбачёву, требующим чрезвычайного положения. И многие ГКЧПисты были моими к тому времени знакомыми или друзьями.

Я ждал, что что-то должно произойти, не знал просто – когда.
И рано утром, узнав о состоявшемся этом восхитительном событии, я, конечно, поехал тотчас же с дачи в свою редакцию в газету «День», где даже раньше срока приступил к своим редакторским обязанностям.

И первое, что мы сделали, мы выпустили обращение, где мы поддерживали ГКЧП.
Я позвонил некоторым своим знакомым ГКЧПистам, сказал, что газета «День» поддерживает великое начинание, лязг танков на улицах Москвы – это лучшая симфония, которую когда-либо я слышал.

Затем наступило несколько дней такой интенсивной работы в газете, после чего я трагически узнал, что ГКЧП отступило, что вместо сильной властной руки нового централизма мы увидели вялость, дряблость и предательство, что Ельцин не был арестован, что Крючков не был настоящим ГКЧПистом, а был лишь марионеткой и что вот эта надежда на восстановление Союза, власти, провалилась.

Для меня это была величайшая трагедия моей жизни.
Один за другим мои друзья-ГКЧПисты оказывались арестованными. Все говорили, что надо мной навис арест и что я должен был быть арестован как редактор самой такой мракобесной ГКЧПистской советской газеты. Именно Александр Яковлев обо мне писал, что газета «День» является лабораторией путча, что Проханов является ГКЧПистом.

Но оказалось, что на третий день ГКЧП или на четвёртый, я уж забыл, Олег Дмитриевич Бакланов не был арестован, хотя все издания и телевидение говорили, что он арестован.
Он находился в ЦК в своём кабинете, куда я прошёл по пустой совершенно территории ЦК, откуда сбежали все недавние певцы Советского государства, нашёл Олега Дмитриевича в кабинете, он ходил, как затравленный волк, работал бумагорезательной машиной, которая истребляла документы.
Мы обнялись с ним. Он сказал, что, мне кажется, с его точки зрения, я должен лечь на дно, то есть скрыться от ожидаемых репрессий.

Вместо того чтобы лечь на дно, я ещё больше всплыл на поверхность и начал свою деятельность в поддержку ГКЧП.

Теперь, спустя много лет, я понимаю, что ГКЧП, всё, что за ним последовало, это был последний аккорд спецоперации под названием Перестройки, которая должна была уничтожить Советский Союз.

По завершению ГКЧП Горбачёв вернулся в Москву, и утраченные им, Горбачёвым, полномочия, которые в конституционном хаосе захватил Ельцин, не были ему возвращены.
То есть Горбачёв просто не потребовал их, хотя был его долг президента и гаранта.

Теперь вспоминая ГКЧП, я вспоминаю об этом как об одном из самых трагических дней в своей жизни, но хвалю себя и моих сотрудников за то, что мы не дрогнули и до конца, вплоть до сегодняшних дней, считаем себя ГКЧПистами.

А. Проханов