Дело было, действительно, как раз на Троицу 1910 г.[1], и при обстоятельствах, правильно изложенных в докладе Кулябко[2] Департаменту полиции от 2 сентября 1911 г. Был теплый, солнечный день. Мы только что пообедали в 2 часа. Вдруг мне сообщают, что какой-то господин пришел и спрашивает, — можно ли меня видеть? Я просил пригласить пришедшего в мою комнату. Вскоре дверь отворилась и в комнату вошел довольно высокий, стройный и изящно одетый молодой человек, который, поклонившись, спросил:
— Простите... Вы будете Егор Егорович Лазарев?
— Я самый... Чем могу служить?
— Я имею к вам экстренное поручение: передать вам вот эти письма, которые привезла из Парижа одна дама, остановившаяся у Кальмановича[3]. Письма ей поручили передать немедленно по приезде в Петербург вам, по адресу редакции «Вестника знания». Но, по случаю праздников, контора редакции заперта, и сегодня утром она там вас не нашла. А между тем письма весьма спешные: ей было сказано, чтобы она ни минуты не ждала и по приезде немедленно вам письма передала. Я только что от Кальмановичей. Но они тоже на даче в Финляндии. Ему тоже есть письмо. Кальмановичу послана экстренная телеграмма, чтобы немедленно приехал. Эта дама моя хорошая знакомая. Она была в отчаянии, что не может тотчас же выполнить поручение. Я решил ей помочь — и взялся немедленно найти вас и передать письма. Я это делаю с тем большим удовольствием, что мне необходимо было повидаться с вами. Даже более того, я, собственно, и в Питер приехал, чтобы повидаться с вами.
Комментариев нет:
Отправить комментарий